25 лет назад, 25 июня 1997 года, подписан Закон Иркутской области о гербе и флаге Иркутской области.
Геральдическое описание герба гласит: «В серебряном поле черный бабр с червлеными глазами, держащий в пасти червленого соболя». Геральдические цвета герба означают: серебристый – правдивость, невинность, чистоту; черный – благоразумие, смирение, печаль; червленый (красный) – храбрость, мужество, неустрашимость. Флаг представляет собой прямоугольное полотнище, состоящее из трех вертикально расположенных полос: двух – синего цвета и средней – белого, в центре которой изображен основной элемент герба: бегущий в левую сторону бабр, держащий в пасти червленого соболя, в обрамлении стилизованных зеленых ветвей кедра».
Но кто же такой бабр? Четкого понимания не было ни 25 лет назад, ни сейчас. Ответа на этот вопрос, мы не найдем, даже если обратиться к более раннему времени. Много противоречий накопилось с 18 февраля 1690 года (по данным «Иркутской летописи» П. И. Пежемского и В. А. Кротова), когда Иркутск получил из Сибирского приказа герб и печать.
Их изображения не сохранились и не факт, что вообще существовали. Но пока в большинстве исследований эта дата фигурирует как точка отчета в истории иркутского герба.
В 1724 году Иркутск получил печать с улучшенным качеством гравировки сюжета.
Путаница с буквами «а» и «о» началась в 1764 году, когда Екатерина II утвердила описание печати «города Иркутска – бобр поймал соболя, а над зверем написано: “бобр”[1]. Это определение дала Военная коллегия со ссылкой на справку Сибирского Приказа. Военные – люди исполнительные и, не обсуждая приказы, имея немалый вес в управлении городом, вводили бобра в обиход. Строевым шагом изображения с бобрами захватывали городскую символику.
Около 1777 года создан Гербовник, в котором герб Иркутска также представляет собой огромного бобра с соболем в зубах.
Парадокс: через 26 лет, в 1790 году, утвердили герб Иркутска с бабром-тигром.
Описание из Полного свода законов Российской империи: «В серебряном поле щита бегущий бабр, а в роту у него соболь».
Вновь обратимся к «Иркутской летописи» П.И. Пежемского и В.А. Кротова, под 1790 годом запись: «Герб города Иркутска Высочайше пожалован первоначально 18 февраля 1690 г., а сего года в 26 октября высочайше подтвержден. Он представляет в серебряном поле бабра, бегущего по зеленой траве в левую сторону щита и имеющего в челюстях своих соболя. Бабр (Felis pantera) – кровожадный, сильный и лютый зверь, живет в жарких странах. Он иногда забегает в Сибирь из Китая. Шкура его светло-желтого цвета с чернобурыми поперечными полосами, с длинным хвостом. Этот же зверь изображен на гербе города Иркутска и всей Иркутской губернии».
В «Описании Иркутского наместничества 1792 года» про гербовое животное такая информация: «Бабр находится по Иркутской области из всех в Сибири зверей реже и превосходит своей крепостию и храбростию. Он имеет по бело-желтоватой шерсти черноватые поперечные полосы неправильно расположенные, ростом не превосходит большого волка… Барс бабру хотя подобен, но не настолько могуществен и имеет желтоватую шерсть и по ней черные пятна«.
Несмотря на официальное утверждение бабра-тигра, на множестве изображений герба продолжают жить бобры.
В начале XIX века выпускались игральные карты, посвященные территориям Российской империи.
В 1846 году Сенатским указом был принят герб города Селенгинск Иркутской губернии. По геральдическим законам герб был поделен на две части. Внизу символ города, вверху герб Иркутской губернии. Животное несущее в зубах соболя очень напоминает морского бобра.
Ситуацию с двоевластием не обошли стороной столичные газеты, питерская «Северная пчела», выпускает фельетон по геральдической теме: «В Иркутске возник ныне весьма важный вопрос, который как нельзя более кстати теперь, когда этот город возымел претензию на значение сибирской столицы… Это вопрос гербовый… Чтобы город имел два герба – это очень и очень мудреное дело. Но каких премудростей на свете не бывает! Вот и с Иркутском свершилась одна из таких премудростей… Про барса-то в Иркутске слыхали, а бабра не знали и приняли его за знакомого бобра. Не рассудили того, что бобру ведь никакой стати держать во рту соболя, во-первых, потому, что бобры вместе с соболями не живут, во-вторых, потому, что бобр животное не плотоядное, а в-третьих, потому, что соболь хоть и малый зверек, однако же злой-презлой и не то чтобы бобру в зубы попасть, а сам, пожалуй, ему горло перекусит. Не рассудили этого иркутские жители, да пошли в гербе своем вместо бабра изображать бобра. Петербург посмотрел, посмотрел, да и сам начал в потребных случаях употреблять бобра вместо бабра. Когда чиновникам ведомства гражданского мундиры и мундирные фраки с гербовыми пуговицами были назначены, то на пуговицах иркутских чиновников определено было изображать герб. Фабрики пуговичные, как известно, находятся в Москве и Петербурге, а так как в этих городах совершенно уверились в том, что иркутский герб обязан представлять бобра, а не бабра, то бобр забрался, не имея, впрочем, на то никакого законного основания, и на пуговицы высших и низших чиновников. В такой незаконной подмене лютого бабра домовитым бобром пуговичные фабриканты, впрочем, не виноваты ни душой, ни телом; вольно же было иркутянам, не разобравшись хорошенько, что такое: а или о написано в посланной из Питера бумаге, преобразить бабра в бобра.
… В это самое время, когда обращено было всеобщее внимание на гербы, обратили таковое же внимание на герб и иркутяне. И стало два стана: один за бабра, другой за бобра. Спорят и до сих пор; у бобристов были попытки применить и десятилетнюю давность, но бабристы говорят: Нет, нельзя! Тут давность не применяется. Судя по “Иркутским губернским ведомостям” на заголовке печатающим бабра и печать употребляющих с бобром, можно полагать, что вопрос еще не решен, и местный печатный орган действует по русской пословице: “и нашим, и вашим”.
С нетерпением ожидаем скорейшего решения иркутского гербового вопроса, поссорившего, как пишут нам, несколько закадычных друзей в Иркутске, внесшего вражду даже в семейную жизнь нескольких домов (муж хочет бобра весьма приличного на воротник, а жене лютого, ярого бабра подай!). Мы, впрочем, за бабра, как по древнему по геральдике происхождению, так и потому, что весьма желаем угодить прекрасному полу». [2]
Как бы не болели столичные журналисты за бабра в этом споре, его все равно победил бобр, пока только в заголовке газеты “Иркутские губернские ведомости”. В них, без всякого предупреждения, изображение тигра поменяли на бобра.
В. Гасельник в своей книге «Детектив с бабром» выдвигает на этот счет оригинальную версию гербовых метаморфоз. Автор считает, что из-за борьбы влиятельных городских кланов бабр и бобр менялись местами. За бобра, при чем морского, выступали купцы занимающиеся промыслом в Америке. Да, в Америке, но не в Соединенных Штатах, а на тогда еще русских землях.
«Лучшия бобры в необитаемых сторонах, в Камчатском море, к Америке плодятся семействами, кои двоякожизненны, имеют ласты коими плавают». [3]
Соболь был главным богатством до середины XVIII века, в это время, с началом освоения отдаленных и многочисленных островов, расположенных между Азией и Америкой, роль основного пушного товара занимают морские бобры и котики. Россия расширялась, колонизируя Америку, обращая жителей в свое подданство и облагая уплатой налогов в виде меха (ясак). Иркутск становится центром для созданной Г. Шелиховым и Н. Резановым Российско-Американской компании, в которую даже вступил сам император и члены царствующей фамилии.
«Только с 1743 по 1823 годы, то есть за 80 лет, было официально вывезено 200 839 шкур морских бобров». [4]
Первоначально Камчатка и острова восточного побережья входили в состав Иркутской провинции, и многие иркутские зверопромышленники постоянно охотились в этом районе. А Российско-американская компания погремела не только на всю Россию, но и заставила начать жесткую, зачастую с применением оружия, конкурентную борьбу с ней европейских морских держав, таких как Великобритания и Испания.
«Всю вторую половину XVIII века и первую века XIX морские бобры будоражили умы иркутских промышленников, купцов и чиновников не меньше, чем золото и серебро, что продолжало привносить бобровый колорит в иркутскую геральдику. Легенды о тигре, барсе или ирбисе, благородная слава о них просто блекли на фоне другого, более мирного, хищника, но главного кормильца и источника обогащения иркутских деловых людей – морского бобра»[5].
В 1878 году действуя по поручению Сената по систематизации российских гербов, Гербовое отделение при Департаменте герольдии во главе со своим начальником бароном Бернгардом Кене было поставлено в щекотливое положение. Нужно было решить какое животное использовать в виде символа: бабра-тигра или морского бобра. Чтобы прекратить двоевластие, чиновники пошли на компромисс и предложили вариант «бобра», совмещающего в себе качества обоих зверей. Рождение мифического зверя состоялось именно тогда.
После революции и до середины XX века в советском Иркутске не поднимался вопрос о городской символике. Но к первому празднованию 300-летнего юбилея города изображение герба вернулось в обиход, лишь изменив в описании слово «бобр» на «бабр».
Немногим ранее, местный художник А.Я. Суворов через «Восточно-сибирскую правду», ссылаясь на исторические исследования, предложил восстановить по его мнению правильную версию герба с тигром:
«Инородцы Восточной Сибири, гольды, орочены и тунгусы, а также бродячие охотничьи племена Маньчжурии – солоны и манечеры, не только почитают тигра, как существо высшего порядка, но и воздают ему божеские почести и приносят ему жертвы в виде своей охотничьей добычи. Достоверность такого утверждения несомненна. Насколько часто тигр бывал в наших краях? Образно говоря, он и не уходил отсюда. Богатые кедровые массивы, нравящиеся кабанам, которые, в свою очередь, нравились тиграм, были гостеприимны как тем, так и другим. Скалы также были стихией бабра, являвшегося не Королевским, а Манчьжурским пещерным – наиболее крупным и древним из тигров. Не исключено, что во времена заселения Сибири разновидности этого тигра перебегали с места на место за теплом и пищей. Бабр – священный тигр, именно его хотели иметь в своем гербе иркутяне. А что получили? Вместо освященного символа достоинства, благородства и силы – насмешку над этими качествами. В результате опечатки бабр стал бобром. Неверно понятый и изображенный художником герб был утвержден императором, подарившим городу химеру, о которой мы говорим или, что это собака – первый друг человека – с полузадушенной кошкой в зубах, или, что это соболь с белкой, и, наконец, что это не бобр, а бабр. Думаю, что следует восстановить первоначальный вид герба. Предлагаю вот такой вариант:
Версия с опечаткой и ошибкой прочно бытует в исторической и публицистической литературе до сих пор. В тот момент она, вместе с предложенным эскизом герба, вызвала шквал писем от возмущенных трудящихся в редакцию газеты. По традиции страны советов, советчики предлагали «поменять рамку с квадратной на круглую и сделать сувенирные значки», «оставить старый герб, но заменить царскую корону на современную деталь с ветвью кедра», «уж если говорить об изменении герба (коли в этом есть необходимость и цель), тогда нужны не только современные формы в рисунке, в композиции, а нужен, главным образом, и смысл. Правда, старинный рисунок не блещет грамотностью, но мы видим хищника, характер, относительную динамику. Предлагаемый вариант герба не символизирует ни прошлого, ни современного и не привлекает глаза. К тому же уместна ли на гербе Иркутска звериная лютость зверя, который бывал у нас когда-то “гостем”?».[6]
Художник не унимался в 1970 году уже в «Советской молодежи» опубликовал статью и герб разработанный им и заслуженным деятелем искусств РСФСР Б.И. Лебединским. «Сегодня мы помещаем изображение законного городского герба города “бабр, несущий соболя”.
Тигр, как и лев, являлся в геральдике олицетворением высших и благородных качеств: мудрости, могущества, великодушия. Эти качества, как естественная защита бабром местного населения от волков и кабанов, заставили аборигенов выбрать его для родового знака, оформившегося в герб города. Изображение принято, как эмблема города областным художественным советом 25 февраля 1969 года и представляет законный герб города, является основой для сувениров»[7].
Старания Суворова прошли даром, компромиссный герб с бабром продолжал участвовать во всех торжественных городских мероприятиях. Ластоногий бабр победил!
Иркутский авиазавод выпускал серию дорогих сувениров из металлического литья с мифическим зверем. Радиозавод также производил радиолы с эмблемой в виде этого бабра.
Второе торжество в честь 300-летия Иркутска в 1986 году было под знаменем черного и перепончатого бабра, про полосатого и пушистого тигра забыли.
В 1990-е Городская дума Иркутска предложила узаконить новый вариант городского герба, сходный обликом с гербом 1878 года. Однако Государственная герольдия при президенте РФ настояла на том, чтобы, как и в XVIII веке, зверь смотрел в левую сторону щита, и голова была изображена не в профиль, а анфас.
Герб Иркутска утвержден решением Гор. думы от 31 окт. 1996 № 3-29г Д(2) со следующей формулировкой: «В серебряном поле на зеленой земле бегущий бабр настороже, несущий в зубах червленого (красного) соболя: оба зверя повернуты влево». Тем же решением герб Иркутска помещается на бланках мэра города, Городской думы, городской администрации и воспроизводится на флаге города Иркутска.
Герб Иркутской области, утвержденный годом спустя, в отличие от городского, смотрит в противоположную сторону и более схож с версией мифического бабра.
[1] РГВИА, ф. 2, оп. 10, д. 528. – Л. 771-773.
[2] Северная пчела. № 23. 1860. – С. 1-3.
[3] Описание Иркутского наместничества 1792 года
[4] Берх В. Хронологическая история открытия Алеутских островов или подвиги Российского купечества / С.- Петербург, 1823.
[5] Детектив с Бабром, или новый взгляд на историю иркутских печатей и гербов / В. Гасельник ; [научный редактор А. В. Дулов]. — Иркутск : Принт Лайн, 2017.
[6] Восточно-Сибирская правда. 1966. 27 окт. (№ 257)
[7] Советская молодежь. 1970. 1 авг. (№ 90)
Использованы материалы электронной библиотеки «Хроники Приангарья»
Другие статьи созданные по материалам «Хроник Приангарья» доступны при нажатии на изображение
